Целые библиотеки советской (да, во многом, и постсоветской) литературы, посвященные сельской самоорганизации в Советской России 1920 – начала 1930-х гг., мало чего стоят. Помимо подмены фактов. Они подчас забывают о самом пафосе радикального переутройства быта, который присущ этой эпохе. Доминик Дюран – взглядом со стороны – видит многое, упущенное отечественными исследователями. Исследовательница традиционной культуры, Дюран одновременно – художница; в ее экспрессивно-примитивистских работах виднеется нечто, родственное пафосу платоновского «Чевенгура». В самой же монографии мир тотального переусртройства села дан с дотошностью серьезного социолога и антрополога: обстоятельства повседневной жизни, новое понимание собственности, семья, женщины и дети в новых исторических обстоятельствах и формирование особой сельской коммунальной культуры (понятой, как ни странно, меньше, чем городская коммунальность) – вот материал, рассмотренный в этой книге.

Книге предпослано замечательное и подробное предисловие Иры Гордеевой (РГГУ) про историю коммунитарных идей в России. Основной текст - "Коммунизм своими руками" Доминик Дюран - содержит немало любопытных, анекдотичных и горьких подробностей о том, как люди по мере возможностей приспосабливались к новой жизни.

Коммуна — это многозначное слово, которым в русском языке обозначались разные понятия и явления, не очень похожие друг на друга — от светлого будущего до колонии для несовершеннолетних правонарушителей. В этой книге рассматривается явление, которое словом «коммуна» обозначается, пожалуй, чаще всего — разновидность советского колхоза.

В первые послереволюционные годы в бывших помещичьих владениях, а то и просто на пустом месте разномастная публика, среди которой попадались и городские жители, и местные крестьяне, устраивала жизнь сообща под лозунгом «коммуны». Власти до поры благоволили этому «коммунизму своими руками» и даже одно время считали, что именно коммуны станут примером для новой, советской деревни, основанной на коллективизме в труде и в быту. Для пропаганды нового образа жизни специально создавались образцовые коммуны. На материалах публикаций 1920-х-начала 1930-х годов эта книга рассказывает о том, как сельскохозяйственная коммуна как понятие развивалась в советском дискурсе: какие аспекты производства, нового быта, культурного строительства становились предметом обсуждения, споров, гордости или осуждения, пока форсированная коллективизация не положила конец коммунитарным экспериментам.

Целые библиотеки советской (да, во многом, и постсоветской) литературы, посвященные сельской самоорганизации в Советской России 1920 – начала 1930-х гг., мало чего стоят. Помимо подмены фактов, они подчас забывают о самом пафосе радикального переустройства быта, который присущ этой эпохе. Доминик Дюран – взглядом со стороны – видит многое, упущенное отечественными исследователями. Исследовательница традиционной культуры, Дюран одновременно – художница; в ее экспрессивно-примитивистских работах виднеется нечто, родственное пафосу платоновского «Чевенгура». В самой же монографии мир тотального переусртройства села дан с дотошностью серьезного социолога и антрополога: обстоятельства повседневной жизни, новое понимание собственности, семья, женщины и дети в новых исторических обстоятельствах и формирование особой сельской коммунальной культуры (понятой, как ни странно, меньше, чем городская коммунальность) – вот материал, рассмотренный в этой книге.