Автор рассматривает появление этой работы Лисицкого в 1920 году, как определенный этап в развитии русского авангарда. Геометрические построения футуристов во время первой мировой войны, еврейское народное искусство, супрематическая концепция Малевича, теория мировой революции, монументальная пропаганда и агитационная графика Советской России предстают перед нами контрольными точками на пути превращения визуального образа треугольного клина, пронизывающего пространство в один из ключевых  символов искусства первого послереволюционного десятилетия.

Читать далее:
http://www.snob.ru/profile/28589/blog/81747

Европейский университет в Петербурге запустил книжную серию Avant-Garde год назад переизданием хлебниковской "Трубы марсиан", но систематически новые книги в ней начали выходить только сейчас. Это замечательная новость: книг о русском авангарде выходит довольно мало, тем более — красиво, умно сделанных, как того требует материал. Именно в смысле красоты, издательского мастерства, в двух новейших книгах серии все замечательно.

Они образуют необязательную, но вполне отчетливую пару. Созданный в 1920 году плакат Лазаря Лисицкого "Клином красным бей белых" и вышедшее через три года издание поэмы Маяковского "Про это" с коллажами Александра Родченко — это два если не главных, то самых влиятельных типографских шедевра раннего советского авангарда, два визуальных текста, породивших бесконечные волны подражаний и интерпретаций. В общем-то, оба они — часть одной тенденции внутри авангардного искусства, скажем так, обратного абстрагирования. Лисицкий в своем плакате поставил супрематические формы и сопутствующее им космическое визионерство на службу идеологический агитации — плакат был выпущен в Смоленске и приурочен к наступлению армии Тухачевского на Польшу. Родченко поставил их же на службу лирике. Он не первым включил в сделанные по конструктивистским принципам коллажи реальные фигуры, фотографии. Но до того они принадлежали полю идеологии (так, Густав Клуцис делал бесчисленные композиции с Лениным). У Родченко вместо того — автор и героиня поэмы, Маяковский и Лиля Брик. Это сочетание формального и жизнестроительного эксперимента и до сих пор производит впечатление большее, чем визуальное остроумие родченковских коллажей. Здесь, в собранной филологом Андреем Россомахиным книге, они воспроизведены целых два раза. Во-первых — в составе факсимильного переиздания "Про это" (как ни странно, первого в России). Во-вторых, в дополнительной книжке есть и репродукции оригиналов, а также интересных отверженных вариантов. Помимо того, тут комментарии и ряд сопроводительных статей — если честно, совсем необязательных.

Монография Дмитрия Козлова — чтение более интересное. Он анализирует композицию "Красного клина" Лисицкого с точки зрения формы, идеологии, философии, истории искусства и просто истории, пытается найти всех доступных предшественников и всех известных последователей. По мысли искусствоведа, клин, врезающийся в шар,— главный образ начала XX века, точка, в которой фокусируется сознание человека революции. Через внимательное вглядывание в этот момент врезания Козлов пунктирно разворачивает всю историю русского авангарда. Выходит немножко наивно, аналитика часто превращается в перечисление однотипных мотивов, но увлекает сам материал, собранный и систематизированный автором,— бесконечный забор визуальных клиньев, изрешечивающий наличный порядок.

Читать далее:
http://www.kommersant.ru/doc/2426191

Тема интересует автора уже много лет, и не удивительно, что он везде видит круг и клин. Схожая композиционная схема встречается во всем мировом искусстве: нимбы святых вместе с изображением исходящей изо рта речи — чем не пример клинокруглого построения в раннесредневековой живописи? Но только в искусстве революционного авангарда сочетание круга и вклинивающегося в него треугольника становится динамическим и семантически заряженным. Обилие цитат в тексте, увязанных между собой авторскими пояснениями, иногда производит впечатление конструктивистского монтажа. Козлов, как в свое время и авторы ЛЕФа, увлечен идеей заставить говорить документ, однако среди источников в примечаниях чаще всего встречаются публикации последних десятилетий. Основное достоинство книги станет для кого-то ее основным недостатком: она абсолютно идеологически не ангажирована. Разве что иллюстрация на странице 90 приобретает политический и юмористический современный смысл: реклама папирос «Кремль» с текстом «Еще не курила Земля ничего лучше Кремля». При этом, глядя на проект «Новой Москвы» 1930 года архитектора Николая Ладовского, в котором тоже сочетаются две формы, трудно не зарифмовать его с недавним планом приращения столицы, но в наше время динамизма нет и в помине. Поэтому понятно, почему Дмитрий Козлов завершает книгу элегической фразой, описывающей судьбу авангардного искусства: «Последний шедевр создан сто лет назад».
Читать далее:
http://art1.ru/art/avangardnaya-klinopis/

Книга молодого искусствоведа Дмитрия Козлова — о круге и клине как формальном лейтмотиве русского авангарда. Отталкиваясь от знаменитого плаката Эля Лисицкого, Козлов прослеживает захватывающую историю круга и клина в визуальности авангарда в целом, находит ее рифмы в поэзии, философии, политике 1910—1920-х годов. Как «Витрувианский человек» Леонардо стал эмблемой эпохи Возрождения, клин, вонзающийся в круг, стал эмблемой авангарда: революционность графически изображалась именно так.

 

Читать далее:
http://www.artguide.com/ru/articles/dmitrii-kozlov-klinom-krasnym-biei-bielykh-gieomietrichieskaia-simvolika-v-iskusstvie-avangharda-spb-izdatiel-stvo-ievropieiskog.html