Оригинальность Магуна в том, что ему удается ускользнуть из этой ловушки идентичности: рассуждение ведется на языке философского универсализма с его экономией выразительных средств. Написанная на основании двух диссертаций, книга к тому же переведена с английского и французского (переводчики – Н.С. Мовнина и С.Л. Фокин), что лишний раз подчеркивает ее экстерриториальный характер и некоторую условность взятой за отправную точку «родины». Автор не укоренен в отечественной проблематике, но предпочитает вольно дрейфовать между разными историческими сюжетами – помимо недавней перестройки, в центр его внимания попадают более отдаленные по времени и месту Французская и Американская революции.

Уже с самого начала, то есть буквально с титульного листа, понятно, что перед вами не просто "авторский текст", а авторизированный перевод с французского (Н.С.Мовнина и С.Л.Фокина). Правда, выходные данные французского издания не приводятся (так что можно спросить - уж не пиратская ли это книга?..), по-видимому, его и нет, то есть само указание на французский оригинал говорит о том, что Магуну, как тому, кто связывает две революции - Французскую и перестройку, опуская, к примеру, Октябрьскую, было просто необходимо писать на аутентичном языке революционности, то есть на французском. Но в этом же просматривается и собственно "революционное" движение, анализируемое в книге. "Попасть в русский язык" в философии можно только как в "не свой": чтобы оказаться на том же самом месте, на котором ты уже есть, сначала нужно сделать шаг вперед (возможно, к радикальному, почти картезианскому, основанию), чтобы потом отступить назад, причем желательно отступить не своими силами, а силами подмастерьев. Революционное движение в самом языке (а собственно "русский" Магуна вполне отчетлив, но непритязателен и апоэтичен, то есть он отказывается от стандартного "оригинарного" движения к выработке некоего мистического русского языка философии, которым, по мнению многих, мы до сих пор не владеем) уже намекает на то, что "революция" здесь выведена за пределы собственно модернистских интерпретаций, предполагающих склейку жеста радикального основания и крушения социального кода: да, такое крушение необходимо, оно происходит исподволь, даже вне собственно революции, но революция помечается не этим крушением, а тем повторением крушения (или выходом негативности за пределы своей продуктивной работы), которое само связывается в определенный код, как элементарное повторение мычания "ма" дает в итоге детское слово "мама".